"На сегодняшний день изучение отношений между Россией и южнославянскими народами в XVIII веке с опорой на подлинные исторические документы и роль личности представляется особо актуальным в связи с попытками замалчивания интенсивности и важности этих взаимоотношений для обеих сторон, пересмотра истории, а также утверждениями об извечной ориентации славянский народов на Запад и исключительно корыстных целях экспансии царизма в балканском регионе.
Тем не менее, XVIII век открыл важную страницу во взаимоотношениях России и славянских народов Балканского полуострова. Этот период отмечается одновременно оживлением внутренних процессов в жизни южнославянских народов и началом формирования балканского направления политики России. Эти два на первый взгляд параллельных процесса, как показала история, оказались взаимодополняющими в деле освобождения Балкан от власти Османской империи в опоре на Россию. Так, балканская политика России не только встречала одобрение со стороны славянских народов, но и в немалой степени получала от них импульсы к развитию.
Немаловажный вклад в становление российско-балканских отношений в указанный период и совместную борьбу против освобождения от порабощения от турецкой власти внесли и сами южные славяне, которые после потери независимости своих государств стали массово перебираться в Россию и служить в русской армии. Также в Россию приходили православные монахи и церковнослужители за помощью для монастырей и церквей, уничтоженных турками, оставшихся без священных книг и церковной утвари, и вообще без средств к существованию. Нищенствующие монахи получали средства в виде виде царских подарков или добровольных пожертвований, сделанных по требованию специальных царских грамот[1]. Чувство утраты отечества и свободы, а также ощущение относительной безопасности на российской земле привели к тому, что переселенцы и в целом восточные православные народы видели в России заступницу и будущую спасительницу, наделенной миссией освобождения порабощенных народов, и готовы были служить ей, пополнять ряды российской армии для освобождения своих домов и обретения свободы.
Такое же чувство питал и сербский мигрант Сава Владислович, вошедший в историю России как Савва Лукич Владиславич-Рагузинский, или граф Рагузинский. Род Владиславичей происходит из Герцеговины. Лука Владиславич, перебрался в Дубровницкую республику и стал заниматься торговлей. В окрестностях Дубровника и родился у него сын Сава. Он покинул Дубровник еще в юношеские годы, увлекшись торговлей в Венеции, Франции и Испании. По возвращении в турецкие владения Сава Владиславич обосновался в Константинополе, где и впервые стал сотрудничать с русскими послами самом конце XVII века.
Начиная с 1699 года Владиславич вступает в контакт с тогдашним русским посланником в Османской империи Украинцевым Е. И., который уже тогда сообщал своему правительству, что два его главных партнера в Константинополе– иерусалимский патриарх Досифей и Савва Владиславич, которые предоставляли внушительный объем информации о внутреннем положении дел и ключевых событиях в Порте. Украинцев, например, хвастал, что Владиславич передал ему тексты всех международных договоров, которые Турция заключила с Англией, Францией, Венецией, и которых так не хватало русской дипломатии. Известно также, что Савва предоставил российскому посланнику детальное исследование турецких проливов. Благодаря этим услугам, оказанными Владиславичем в турецкой столице, он и стал известным русскому двору[2].
На Владиславича-Рагузинского в своей дипломатической деятельности на Босфоре также опирался российский посланник Толстой, сменивший Украинцева. В своих письмах к царю Толстой часто наряду с патриархом Досифеем упоминает и Савву Владиславича. Уравнивание с патриархом свидетельствует о том, что Савва на тот момент еще не состоял на службе русского посольства, а действовал только лишь как друг, как славянский политик и сербский патриот, который, как и патриарх Досифей, трудился во имя освобождения своего отечества от османского ига. Сотрудничество и дружба Саввы Владиславича с патриархом подтверждает его высокое положение в царьградском обществе[3].
В Москве хорошо знали, что Савва Владиславич оказал огромную помощь в их дипломатической деятельности в Порте, но об этом также узнали и в Константинополе, что объясняет усиление наблюдения за Владиславичем. Это побудило посла Толстого предложить ему перебраться в Москву. Толстой сообщает начальнику Посольского приказа Г.И. Головкину, что Савва отправится по своим делам в Азов, а оттуда смог бы проехать в Москву. Толстой просит канцлера проявить благосклонность к Савве, который расскажет ему про обстановку в Турции, потому как человек он весьма опытный и ему знакомы многие секреты[4]. Так, можно предположить, что еще до своего переезда в Россию Владиславич-Рагузинский сумел завоевать авторитет лично у царя. Оказанные им услуги в разведке и предоставлении достоверной информации о внутреннем положении дел в Османской империи играли бесценную роль во времена, когда еще не существовало налаженных дипломатических каналов, а намеренное предоставление ложной информации было обычной практикой в дипломатии.
Так, Рагузинский навсегда поселился в России. Образованный человек, владевший несколькими языками, знавший культуру и обычаи Запада, располагавший широкими связями на Балканах и в столице Османской империи, как нельзя кстати пришелся ко двору реформатора Петра I. Вместе с ним царь в дальнейшем будет вершить дела исключительной государственной важности. Уже почти сразу после переезда Владиславич стал одним из самых влиятельных советников царя. Это было время, когда любой талант мог найти себе применение, так что для Владиславича Россия стала землей обетованной. В течение двадцати пяти лет Владислович-Рагузинский не только участвовал в важнейших событиях, определяющих судьбу России, но и сам благодаря своим знаниям и способностям, а также влиянию, которое он оказывал на царя, становился настоящим творцом истории России.
В России Рагузинский занимался прежде всего торговлей. Еще в 1703 году Петр I выдал ему жалованную грамоту на десять лет, которой предоставлялось право свободно торговать в России с уплатой пошлины наравне с русскими купцами. Тем не менее, деятельность Рагузинского выходила далеко за рамки хозяйственной сферы. Благодаря серьезным связям в Константинополе, Савва продолжал оставаться чрезвычайно полезным сотрудником графа Толстого. В столице Османской империи у Владиславича были собственные корреспонденты, которые и сообщали ему обо всех изменениях в жизни Турецкой империи и ее правителей. Владиславич обо всех известиях докладывал лично царю.
Известно также, что Савва Владиславич несколько раз бывал в Константинополе с 1705 по 1709 годах, в период максимального обострения кризиса в отношениях России с Османской империи. Во время одного из своих пребываний в турецкой столице в 1709 году Владиславич снова оказал России огромную услугу России. Когда Турция была уже готова нарушить мирный договор с Россией, Толстой по совету Владиславича, хорошо знавший нрав турок, распустил слух о том, что из Азовского в Черное море вышло 55 кораблей русского флота, имея на борту 100 тысяч солдат, готовых к высадке. Эта новость сразу же распространилось в турецком обществе и вызвала панику. Султан, располагавший на тот момент незначительным количеством кораблей, сразу же решился подтвердить мир с Россией, для которой как раз в тот момент он был крайне необходим, поскольку русской армии предстояло дать окончательное сражение со шведским королем под Полтавой[5]. После решения султана вновь занять миролюбивую позицию в отношениях с Россией Толстой направил царю письмо, которое могло его тогда только обрадовать; в одном из абзацев он упомянул и Савву Владиславича. В этом же письме речь шла и о деньгах, которые Владиславич через своих корреспондентов в турецкой столице передает Толстому, что подтверждает сам Толстой в одном из своих писем[6]. Этот пример лишь в очередной раз подтверждает, как личность может творить историю, ведь мы так и не узнаем, каким мог бы стать исход Полтавской битвы, а вместе с ней и весь ход балканской политики России, если бы все-таки Османская империя объявила бы войну России в тот крайне неподходящий момент.
Тем не менее, на рубеже 1708—1709 годов избежать войны с Османской империей было уже практически невозможно. Сам Владиславич-Рагузинский, предвидя неизбежность русско-турецкой войны, писал из Москвы начальнику Посольского приказа Г.И. Головкину: «А что ко мне особливыя друзья пишут, то все благополучно и к мирному разорению еще знаку нет... А я скоро ведомости не имею, токмо, по моему разсуждению, турки, услышав нынешнее состояние не токмо измену окоянного Мозепы, но приближение толиких войск государевых и швецких в Крыму, то подлинно они будут готовитися, понеже никогда турки христианом не верят и будут иншим разсуждением думать. А ныне великому государю войну показать не чаю, а подлинно, — богу весть[7]»
Приближенный к Петру I, Рагузинский как раз и принял активное участие в неизбежной Прутской кампании против Османской империи в 1711 году. По указанию Петра I Владиславич находился в ставке командующего российскими войсками графа Б.П. Шереметева в качестве консультанта «для советов в тамошних делах» и участвовал в военных советах на Пруте. В самом начале войны Портой Владиславич-Рагузинский предложил царю обратиться к христианским народам Балкан с призывом поддержать Россию в войне с Турцией. По некоторым сведениям, сам он участвовал в составлении грамоты к черногорцам и всем христианам Балкан, с которой Петр обратился к ним в марте 1711 года.
Грамота-обращение к христианским народам документ весьма значительный как с точки зрения строительства балканской политики России, так и с точки зрения освободительной борьбы славянских народов от османского ига в XVIII веке. Она отражает высокий уровень знаний элиты российского общества о положении южных славян и понимания ею задач в завязавшемся противоборстве с Османской империей и роли, которая отводилась в нем балканским народам. И хотя широкомасштабная цель грамоты- полное изгнание турок из всей Европы- тогда еще не соответствовала силам и возможностям России, поглощенной войной со Швецией (даже если бы ее единодушно поддержали все южнославянские народы), сама суть этого исторического документа заключалась в более значительном- русский царь иной славы не желал, только как избавить христиан от «тиранства поганскаго». Из Юго-Восточной Европы стали поступали бодрящие вести: южнославянские народы с восторгом воспринимали грамоту от имени Петра I, увенчанного славой полтавскою триумфа. Господарь Валахии Константин Брынковяну заверял, что стоит царю появиться на Дунае — и поднимутся жители дунайских княжеств, сербы, болгары, греки и албанцы[8].
Кроме того, в начале 1711 года при посредничестве Рагузинского Петр I установил тайную связь с господарем Молдавии Д. Кантемиром, выразившим стремление быть в союзе с Россией. Именно Савва Владиславич стал тем человеком, который «связал царя с Кантемиром». Известный молдавский хронист Аксинт пишет, что 5 июля 1711 года войска фельдмаршала Шереметева уже были на берегах Прута, и что с Шереметевым также был царский министр Савва Владиславич, человек «гордый и достойный» которому царь, как говорят, доверил гражданское правление на этой войне[9]. Рагузинский участвовал во встрече Кантемира с Шереметевым на Пруте. Он внес свой вклад в обмен подарками сторон, вручив Д. Кантемиру 200 кошельков денег на первые расходы по набору молдавского войска и 300 кошельков для закупки рогатого скота для русской армии. Таким образом благодаря Владиславичу была оказана также материальная поддержка русско-молдавскому союзу. По свидетельству других молдавских хронистов, Савва Рагузинский решал все вопросы общения молдавского господаря с русским царем. Молдавский хронист Амирас в своих трудах указывает, что, пообещав Кантемиру наследные права на молдавский престол (против чего единодушно выступали молдавские бояре), «Савва Владиславич наряду с канцлером Головкиным, занял в Яссах активную позицию, с тем чтобы успокоить молдавское дворянство, которое, напротив, поддерживало польские идеи[10]». Также Понятовский пишет, что так как Владиславич был царским эмиссаром в румынских княжествах, султан по этой причине более не мог затягивать начало войны с Россией и дожидаться пока противники договорятся о взаимопомощи. Тем самым роль Саввы Владиславича в переговорах и подписании союзного договора между русским царем и молдавским господарем подтверждается самыми разными источниками.
Савва Владислович-Рагузинский, как министр и советник при армии Шереметева, а также как глава царской канцелярии по вопросам православного Востока, своим личным авторитетом бесспорно оказывал огромное влияние на переговоры с Д. Кантемиром, возможно и потому, что был отменным знатоком жителей Балкан и их образа жизни. Соглашение было заключено и парафировано в Ярославе после чего в торжественной обстановке подписано русским царем и молдавским князем после прибытия царя в Яссы.
Однако наиболее значительным вкладом Рагузинского в Прутской кампании было поддержание контактов с сербскими полковниками в Австрийской монархии, готовыми содействовать русской армии. Рагузинский- Владиславич верил, что продвижения русской армии будет достаточно для того, чтобы вызвать многочисленные восстания славянских народов в Турции. Зная настроения в сербских землях, он не мог переоценить силы повстанцев, которые должны были атаковать пограничные гарнизоны султана. Важно однако то, что Владиславич будучи прекрасным дипломатом, прекрасно понимал, что самым серьезным вкладом сербов в эту войну могло стать их участие в мирной конференции, на которой они подняли бы сербский вопрос. Победившая Россия за зеленым сукном дипломатического стола переговоров добилась бы изгнания Турции из Европы в Азию, отвоевав тем самым свободу и независимость для Сербии[11].
Владиславич старался привлечь в Россию как можно больше сербов, руководствуясь при этом не одним только желанием спасти их от турецкого рабства, а также с дипломатическим расчетом. Савва хотел создать в России образованную сербскую прослойку, которая в случае освобождения заняла бы главенствующее положение в будущем новом правительстве Сербии, о которой он мечтал и над созданием которой работал. Савва Владиславич-Рагузинский стал первым сербом, обеспечившим этому делу поддержку русского царя и русской армии. Призыв Владиславича к сербам переселиться в Россию встретил широкий отклик. Сразу же после объявления Турцией войны России Рагузинский лично приступил к подготовке сербского освободительного восстания для помощи православному царю-освободителю. Заручившись согласием царя, он незамедлительно нашел и людей, и средства, чтобы с помощью Москвы вдохновить на восстание также Черногорию и Герцеговину. К этому делу Владиславич привлек видного сербского дворянина Михаила Милорадовича, также родом из Герцеговины[12]. Сохранилось письмо Саввы Владиславича к Милорадовичу; он пишет: «Ежели добросердечно потрудишься, и такое славное дело, как восстание славянского народа против турок, к доброму концу приведешь, и многочисленные народы против турок поднимешь, то вскорости станешь генералом и превеликой милости добьешься[13]» (предложение, сделанное Владиславичем от имени царя).
Так, по плану Саввы Владиславича, восстание сербов под руководством Милорадовича должно было начаться параллельно с русскими операциями в Молдавии. Оба фронта должны были сражаться за освобождение сербского народа. Вероятно, никогда еще со времени катастрофы в Косове ощущение близкого освобождения не было так сильно среди народов Балкан, и особенно в Сербии. Рагузинский прекрасно понимал, что свобода, принесенная на православные Балканы Австрией или Венецией, стала бы очень опасной для сербского православия. Поэтому единственным освободителем сербов мог стать только православный царь Петр Великий, который, потеснив турок у Черного моря, не мог не продолжить их вытеснение с Балканского полуострова. Большая христианская революция на Балканах значительно ослабила бы Турцию в ее противостоянии России. В случае успеха не исключалось восстание других порабощенных турками народов, мусульманских, азиатских и африканских[14].
Такая идея сотрудничества России с населением Балкан была понятна, по крайней мере в ближайшем окружении царя. Рагузинский со свойственным ему дипломатическим талантом сумел совершенно естественно стать в Москве при не только автором так называемого восточного вопроса во всей его полноте, но и первым поднял вопрос освобождения сербов от Турции, что и было стержнем всего «восточного вопроса». Тем не менее, осуществлению большой христианской революции на Балканах тогда помешало отсутствие должной массовой информированности и пропаганды в России. К несчастью, именно в тот момент, когда полковник Милорадович добился максимального успеха и почти принудили турок подписать мир на условиях повстанцев, от царя Петра с берегов Прута пришла весть о том, что он вынужден заключить с ущербом для себя мир с турками, причем уже 21 июня[15].
Между тем после подписания мира русский Сенат пришел к единодушному мнению, что он был заключен скоропалительно и что по этой причине следует начать новую войну против Турции, причем немедля. Лишь в последнее мгновение фельдмаршал Шереметев и граф Апраксин и сумели поколебать царя в его намерении. Наконец, призвали в Сенат и Савву Владиславича, специалиста по восточному вопросу, который также согласился, что невозможно начать войну с Турцией, не завершив дела со Швецией. В конце концов царь принял эту точку зрения. тот эпизод также показывает, как высоко ценилось мнение Саввы Рагузинского в самые судьбоносные моменты.
Все перечисленные примеры из службы Саввы Владиславича-Рагузинского доказывают как незаурядная личность, принимая судьбоносные решения, может влиять и в целом творить историю великого государства, определяя его взаимоотношения с соседними государствами. Он внес вклад в укрепление торговых и дипломатических связей России с Европой, в выстраивании отношений со славянскими народами Балкан. Рагузинского несомненно можно назвать одним из основателей балканской политики нашего государства. Будучи самим представителем южнославянского народа, разбираясь во всех тонкостях внутренних процессов на Балканах, он сумел донести лично до Петра Великого интересы балканских народов, доказать необходимость участия России в деле освобождения славянских народов от турецкого ига.
Восстание Милорадовича, организация которого стала личной Саввы Рагузинского, сыграло важную роль в истории взаимоотношений России с балканскими народами. Это был их первый контакт представителей с мощной православной славянской Россией, и в частности контакт Черногории с русским царем. Для сербского народа это означало, что он понят Россией и впредь не брошен на произвол судьбы, а для Черногории в ее отношениях с Турцией и Венецией – что она вскоре станет важным политическим фактором на Адриатике, в результате чего отношение к ней стало более серьезным и внимательным. Таким образом, можно сделать вывод, что роль личности Саввы Владиславича-Рагузинского в истории нашего государства и в совместной борьбе с балканскими народами против Османской империи остается неизменной и несомненно должна признаваться, а память о таком человеке должна быть увековечена потомками".
[1] Политические и культурные отношения России с югославянскими землями в XVIII в.: Документы. // М. 1984. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://search.rsl.ru/ru/record/01001206600
[2] Крылова Т.К. Русская дипломатия на Босфоре в начале XVIII веке (1700—l709 гг.) Исторические записки// М. 1959.
[3] Русский посол в Стамбуле. Петр Алексеевич Толстой и его описание Османской империи начала ХVIII в. М. 1985. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.hist-edu.ru/hist/article/view/1677/1645
[4] Там же.
[5]Лещиловская И. Славянские народы Юго-Восточной Европы и Россия в XVIII веке//М.: Наука. -2003. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://inslav.ru/images/stories/pdf/2003_Slav%27anskie_narody_i_Rossija_XVIII.pdf
[6] Русский посол в Стамбуле. Петр Алексеевич Толстой и его описание Османской империи начала ХVIII в. М. 1985. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.hist-edu.ru/hist/article/view/1677/1645
[7] Дучич И. Граф Савва Владиславич-Рагузинский. Серб-дипломат при дворе Петра Великого и Екатерины // «ИздательскоТорговый Дом «СКИФИЯ».-1942. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: file:///C:/Users/Asus/Downloads/Duchich_Yi._Slavyanskayakarta._Graf_Savva_Vladislavich_R.a4%20(1).pdf
[8] Лещиловская И. Славянские народы Юго-Восточной Европы и Россия в XVIII веке//М.: Наука. -2003. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://inslav.ru/images/stories/pdf/2003_Slav%27anskie_narody_i_Rossija_XVIII.pdf
[9] Bezviconi G. Contributii la istoria relasiilor romano-ruse.// Bucuresti, 1962.
[10] Там же.
[11] Павленко Н.И. Птенцы гнезда Петрова//. М. 1984. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.rulit.me/books/ptency-gnezda-petrova-read-451080-1.html
[12] Молчанов Н.Н. Дипломатия Петра Великого// М.1991. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://rikonti-khalsivar.narod.ru/Molch0.htm
[13] Дучич И. Граф Савва Владиславич-Рагузинский. Серб-дипломат при дворе Петра Великого и Екатерины // «ИздательскоТорговый Дом «СКИФИЯ».-1942. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: file:///C:/Users/Asus/Downloads/Duchich_Yi._Slavyanskayakarta._Graf_Savva_Vladislavich_R.a4%20(1).pdf
[14] Павленко Н.И. Петр Великий// М.1990. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://e-libra.su/read/138545-petr-pervyj.html
[15] Лещиловская И. Славянские народы Юго-Восточной Европы и Россия в XVIII веке//М.: Наука. -2003. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://inslav.ru/images/stories/pdf/2003_Slav%27anskie_narody_i_Rossija_XVIII.pdf
