Всякий раз, когда мы пытаемся в рамки евроатлантического концепта положить систему мирного сосуществования в том варианте, в котором это понималось в 90-е годы, мы приходим к очень простому выводу: надо было включать Россию в НАТО и Евросоюз. Тогда бы все это сработало. Тогда бы перед нами было огромное пространство от Лиссабона до Владивостока. Но это исказило бы сам контекст. Евроатлантическая система безопасности после этого исчезла бы и возникла новая, евразийская система, фундированная центральной осью. Это была бы другая система безопасности, в том числе коллективной.
Если мы говорим о евразийской безопасности в контексте украинского конфликта, но не ради него, нужно говорить о поясе безопасности вдоль Евразии и о том, какие конструкции региональных диалоговых платформ нужны для купирования подобного рода эксцессов, которые могли бы подтолкнуть внешних игроков, проецитирующих свою политику на пространстве Евразии, к крупной войне.
Культура находится над политикой.
Нет никакой отмены русской культуры. Есть просто отмена культуры. Это очень соблазнительная вещь: взять и отменить то, что не нравится. Однако в тот момент, когда начинают что-то отменять, культура всплывает наверх.
Принадлежность к мировой культуре — это не только философская вещь, это рецепт спасения. Со своей культурой ты можешь делать что угодно, а с мировой уже нет. Русскую культуру невозможно отменить не потому, что она такая хороша, а потому, что она стала частью мировой.